Борьба за здоровье нации

23.09.2015

Сегодня мы снова будем говорить о российской медицине. Недавно в Москве прошёл Форум, который назывался "За качественную и доступную медицину". В нём принял участие и президент России. О сегодняшних проблемах здравоохранения мы поговорим с ещё одним участником этого Форума.

Гость в студии – директор НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, член Центрального штаба Общероссийского народного фронта, президент Национальной медицинской палаты Леонид Михайлович Рошаль.

Не скрою, что общие настроения в обществе, которые витают вокруг, позволяют понять, что медицина в России сегодня перестаёт быть и качественной, и, самое главное, доступной. Даже название Форума, в котором вы принимали участие, косвенно это подтверждает. Вы согласны с таким утверждением?

Л. Рошаль: В чём-то согласен, а в чём-то не согласен абсолютно.

А с чем согласны, например?

Л. Рошаль: Расскажу. Во-первых, начнём с истоков, с того, где мы сейчас находимся. Что такое российское здравоохранение сегодня? И почему мы пришли к такому состоянию, что народ недоволен здравоохранением? Не весь народ, подчёркиваю. Вот у меня есть с собой исследование ФОМСа и исследование ФСО, и вы видите по этим кривым, что число людей, оценивших нынешнее состояние здравоохранения "плохо", постепенно уменьшается с 58 до 32 процентов, "удовлетворительно" увеличивается с 34 до 49 процентов и "хорошо" тоже увеличивается. Не намного, но тенденция такая есть.

С моей точки зрения, сегодня мы вылезаем из той ямы, в которую здравоохранение загнали за последние 25 лет. То есть, мы сегодня пожинаем плоды деятельности наших прошлых министров здравоохранения: Шевченко, Зурабова и Голиковой, против которых я активно выступал и которые довели здравоохранение до сегодняшнего состояния, из которого мы пытаемся вылезти.

Ну и чтобы дальше вопросов не было, сейчас о том, как я отношусь к оптимизации? Отрицательно я лично отношусь к оптимизации.

Это когда ликвидируются одни лечебные заведения

Л. Рошаль: К оптимизации в том виде, в каком она есть. Самое главное, ведь что сделали? В. Путин сказал, чтобы к 2018 году была увеличена зарплата медицинским работникам в два раза. Я думал, что каждый медицинский работник, тот, кто работал два года тому назад, через три года будет получать зарплату в два раза большую. Это нормально. То есть, государство найдёт возможность доплатить медицинским работникам, чтобы они получали более высокую зарплату.

Но нет, пошли по другому пути. По пути очень такому простому – сокращения коек, сокращения штатов и потом перераспределения оставшегося фонда заработной платы между всеми оставшимися врачами. Это так кому надо? Нагрузка у врачей увеличивается, нервозность растёт. И самое главное: народу надо объяснять, зачем и почему это делается. Вот этого объяснения толкового у нас с вами фактически не было.

У нас достаточно сложные проблемы и по финансированию здравоохранения в целом. Об этом надо говорить открыто. Я с Силуановым разговаривал на эту тему. Вы, говорю, сейчас требуете от нас такого же здравоохранения, как и за рубежом, а на здравоохранение выделяете всего 3,7 процента ВВП, да и то в рублях, а в тех же Англии, Франции и Германии выделяется 9-10 процентов ВВП и в евро. Сегодня в России на лечение больного тратится 800 евро, а там 5000 евро, если перевести.

Это в год или в месяц?

Л. Рошаль: В год.

То есть, в 800 евро обходится сегодня России лечение одного больного в течение года?

Л. Рошаль: А там приблизительно в 5000 евро. Но у нас сегодня, так как полного импортозамещения ещё нет, лекарств импортных полно, и они дорогие. Техника тяжёлая тоже дорогая, она ломается, если её эксплуатировать. Всё это очень дорого. Нагрузка увеличивается на технику. И медикам в этом плане очень сложно работать.

Теперь что сделали? Повышение заработной платы внутри лечебных учреждений за счёт фонда ОМС привело к тому, что около 70-80 процентов вообще денег, которые выделаются на здравоохранение, уходят на выплату заработной платы. А на лечение остаётся только что-то, недостаточное количество средств.

Всё это острые вопросы, которые требуют решения. Или вот простой вопрос. Как всё же сравнить их здравоохранение с нашим здравоохранением? У нас говорят, что увеличилось число жалоб. Я поинтересовался, а как обстоят дела с жалобами в других странах. Вот рост качества оказания медицинской помощи увеличивает или не увеличивает число жалоб? Оказывается, что нет традиционной полной зависимости. В штате Калифорния (США) число жалоб увеличилось на 22 процента. В Англии увеличилось, начиная с 2006 года, в два раза число жалоб от населения. В Германии, в земле Северный Рейн-Вестфалия только за прошлый год подано 2200 жалоб. И кажется, что здравоохранению там уделяется повышенное внимание по сравнению с нашим здравоохранением.

Или возьмём время ожидания приёма врачом. Мы об этом разговаривали в студии месяца полтора-два назад. В Германии официальное время ожидания приёма у специалиста составляет три месяца.

Но это в государственных лечебных учреждениях?

Л. Рошаль: Там нет государственных, там частные учреждения.

То есть, приёма в частной клинике надо ждать три месяца?

Л. Рошаль: Вообще, чтобы человек попал к врачу, ему надо ожидать три месяца. А ещё лучше ситуация в Англии. Некоторым нашим активистам, которые очень всё критикуют, я бы предложил съездить в Англию и сделать там небольшую революцию. Три года назад ждать приёма у специалиста в Англии нужно было год. Сейчас 4,5 месяца. И все там спокойно сидят и ждут. А в России, не дай бог, если надо подождать больше 2-3 недель, то сразу начинаются разговоры. То же самое происходит и в Канаде, где приёма у врача пациенты ожидают по три месяца.

К чему весь этот разговор? Если посмотреть вообще на расходы государства, которые идут на здравоохранение, и на результат, который может оказаться весьма неожиданным, то российское здравоохранение оказывается в своей основе лучше западного. А если бы ему ещё половину тех денег, которые выделяется там, то нашу страну никто бы не догнал по медицинскому обслуживанию. Если только мы сами не разрушим ту потрясающую российскую систему, когда было достаточно врачей, когда достаточно было поликлиник, когда нам не мешал рубль, когда у нас не было понятия "медицинская услуга", против чего и В. Путин возражает, когда мы лечили больных, когда бы врачам не заморочили головы стандартами, по которым мы не лечим, если бы мы занимались клиническими рекомендациями и протоколами, то, чего добивается сейчас Национальная медицинская палата.

Как известно, за рубежом министерства здравоохранения не занимаются профессиональными делами. Всё это передано на откуп профессиональным организациям, и уже они отвечают за подготовку специалистов. Мы же находимся только в начале этого пути.

Какая сегодня самая большая проблема у нас? Кадры и лекарства.

А что кадры? Их что, в России не готовят? Или готовят плохо?

Л. Рошаль: С кадрами у нас существуют две проблемы. Первая – это численность этих самых кадров, то есть число врачей. И вторая проблема – это квалификация врачей.

Что касается числа врачей, то откуда им взяться? Всем известно, какой огромный дефицит медкадров в первичном звене. Есть поликлиники, где терапевты и педиатры есть только на половине участков. Ну, не идут молодые работать в первичное врачебное звено. Почему? Потом что не решены социальные вопросы. А ещё почему? Мы ушли от распределения выпускников, которые обучаются за государственный счёт. Как было со мной? Я обучался за государственный счёт, а после окончания вуза был распределён в поликлинику. И я пошёл работать в поликлинику. А сейчас у нас демократия, свобода. И какая эта свобода для сотен тысяч людей, которые не получают медицинской помощи? Поэтому мы настаиваем на необходимости возвращения системы распределения выпускников наряду с использованием других методов. Сегодня это проблема государственной безопасности. Система может просто лопнуть: нагрузки увеличиваются, последние врачи уходят в коммерческие структуры, и лечить будет вообще некому в нашей стране, если мы не примем кардинальных мер.

Я вас послушал, и получается, что здравоохранение в России хорошее, но только об этом никто не знает. В Англии же хуже гораздо.

Л. Рошаль: Да, в чём-то в Англии хуже гораздо. И в Канаде в чём-то хуже гораздо.

Вы вот говорите, что страна испытывает дефицит врачей, а почему тогда проводятся сокращения и слияния лечебных учреждений?

Л. Рошаль: Я же сказал совершенно чётко, что оптимизацию не поддерживаю в том виде, в котором она проводится.

Просто я хочу понять, кто этим всем управляет? И кто этим руководит и принимает такие решения?

Л. Рошаль: У нас есть законы, и есть Конституция. Россия – это федеральное государство, и сегодня Минздрав России не имеет права вмешиваться в ту оптимизацию, которую проводят на местах. Говорят, что это не функция Минздрава.

Но мы поставили сейчас вопрос о том, чтобы была закреплена за Минздравом возможность до принятия решения согласовывать хотя бы кардинальные вещи вроде тех значительных изменений, которые собираются проводить. Пилотные проекты, непилотные проекты, всё это надо сделать.

И ещё есть вопрос, касающийся качества подготовки врачей, особенно в первичном звене. Но прежде я всё же хочу сказать о том, что живу не на небесах, я очень хорошо знаю, что делается в первичном звене, сам сталкиваюсь с врачами первичного звена. Есть врачи разные, как бывают разными журналисты, политики, бухгалтеры и инженеры. Среди врачей тоже народ разный бывает. Но, когда дело касается здоровья, здесь не должно быть никакой разницы.

И у нас до последнего времени фактически отсутствовала система последипломной подготовки. Сейчас мы совместно с Минздравом подняли этот вопрос. В стране врачи постоянно не учились, не было системы непрерывной последипломной подготовки. В результате врачи не могли отвечать за качество своей работы.

Полностью беседу с гостем в студии слушайте в аудиозаписи программы.