Тайная провокация

У всех людей есть тайны. Этика диктует, что каждый человек должен сохранять тайну, доверенную ему другим. При этом немалое число тайн нуждается в особой защите и находится под охраной не только этических норм, но и закона. К таким тайнам относится и врачебная. В настоящее время врачебная тайна одновременно относится к этическим и к правовым понятиям. Ее сохранность гарантируется государством и обеспечивается законодательно. Все, что врач услышал от больного – касается только самого пациента и его доктора. Казалось бы, все просто и понятно, почему же многие эксперты, считают норму закона о врачебной тайне провокативной, порождающей конфликты между врачами и пациентами и полагают, что нормы закона о врачебной тайне необходимо доработать?

Почему молчат врачи

Понятие «врачебной тайны» определяет Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в статье 13. Он гласит, что врачебная тайна – это соблюдение тайны о факте обращения гражданина за медпомощью, о состоянии его здоровья, диагноз и иные сведения, полученные при медицинском обследовании и лечении. При этом не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе, после смерти человека. И именно этот пункт наиболее часто и вызывает конфликты между врачами и пациентами.

«Почему моя двадцатилетняя, абсолютно здоровая дочь умерла при родах?», – вопрошал, убитый горем отец у врачей. Врачи не могли ничего объяснить. «Мы связаны врачебной тайной и не можем вам рассказать в подробностях», – отвечали они. «Скрывают – значит, виноваты», – такой, вполне логичный вывод сделал родственник и, естественно, подал судебный иск.

Сегодня после смерти человека его близкие могут получить сведения о диагнозе, ходе лечения и другие данные, составляющие врачебную тайну, в тех исключительных случаях, когда пациент еще при жизни оформил на это согласие. Закон не устанавливает единой формы подписанного согласия. Как правило, заявление пишется пациентом на имя врача или медицинской организации, пациент указывает, что дает согласие на разглашение сведений, составляющих врачебную тайну для конкретного лица или организации, а также прописывается перечень разглашаемых сведений. Этот документ вклеивается в медицинскую документацию пациента. Пациент вправе также оформить доверенность, в которой определить полномочия конкретного лица в период своего нахождения в стационаре (получение сведений о состоянии его здоровья, копий медицинских документов).

«С этой глупой и вредной нормой, запрещающей даже после смерти распространять сведения о пациентах, я борюсь еще с момента обсуждения законопроекта в 2010 году, – говорит президент НП «Национальное агентство по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе», член Общественного совета при Росздравнадзоре Алексей Старченко. Дело в том, что врачебная тайна – это личное неимущественное право, которое умирает вместе с личностью. К тому же, в этом же законе сказано, что близкий родственник или законный представитель пациента имеет право пригласить врача-специалиста для участия в патолого-анатомическом вскрытии. Получается абсурдная ситуация – патологоанатом дает информацию, а клиницист – не дает, и это никто не хочет регулировать».

По мнению эксперта, норма, запрещающая медперсоналу рассказать родственникам о действительном состоянии оказания медпомощи, о проблемах, осложнениях, нередко служит поводом для конфликтов между врачами и пациентами. Не обладая всей полнотой информации, родственники пациента, подозревая дефект оказания медицинской помощи, обязательно идут на конфликт, в суд и требуют удовлетворения.

«При этом мы выдаем на руки родственникам умершего пациента свидетельство о смерти, в котором указаны причина смерти и дата смерти. И таким образом мы все равно эту врачебную тайну нарушаем. Указание даты смерти – это фактически последний день оказания медпомощи. Если указываем причину смерти, то указываем на часть диагноза», – говорит Алексей Старченко.

Более того, по мнению эксперта, сокрытие дефектов оказания медицинской помощи при помощи действующего института «врачебной тайны после смерти» опасно для практического врача уголовным приговором, которого могло бы и не быть. Для того, чтобы «добыть» историю болезни близкого человека, граждане нередко обращаются в следственный комитет с заявлением, что больной умер по вине врачей. Как полагает Алексей Старченко, если бы «врачебной тайны после смерти» не существовало в статье закона, то родственники, получив на руки историю болезни и иную медицинскую документацию, и обнаружив дефекты оказания медицинской помощи, обращались бы в гражданский суд и требовали бы по закону компенсации с медицинской организации, а не с врача. «Следком же не отпустит жертву до приговора. И если дефект медицинской помощи был, то за все заплатит признанный судом преступник, т.е. врач. При этом зачастую в дефектах медпомощи значительное место занимает организационный просчет и отсутствие ресурсов: лекарств, техники, таким образом врач в очередной раз отвечает перед законом за ошибки системы», – говорит Старченко.

Есть еще один немаловажный аспект, касающийся сохранения врачебной тайны. Достаточно часто пациенты обращаются в СМИ с просьбой написать материал о том или ином случае, особенно, когда речь идет о негативном опыте – нарушилось здоровье или близкий человек умер из-за предполагаемой врачебной ошибки. Но в этом случае медики часто отказываются общаться с журналистами, поскольку на медорганизацию распространяется режим сохранения врачебной тайны.

«Если о публикации просит сам пациент, то я рекомендую журналисту подойти в медорганизацию с письменными вопросами на имя главного врача с просьбой прокомментировать ту или иную ситуацию. До этого попросить письменное согласие у пациента, где будет указано, что он не против обнародования тех сведений, которые составляют врачебную тайну, – говорит Иван Печерей, медицинский юрист, доцент кафедры судебной медицины и медицинского права МГМСУ им. И. А. Евдокимова, – Если же пациент умер, то ситуация осложняется. У нас и родственники покойного не всегда имеют право на получение полной информации о той медицинской помощи, которая была оказана пациенту. Но схема остается прежней – постараться максимально попытаться реализовать все возможности для проведения диалога с медорганизацией и с медицинским работником. Ведь зачастую невозможность получить информацию порождает однобокость в материалах, связанных с некачественным оказанием медпомощи».

Прецедент создан

Тем не менее, возможность получить на руки историю болезни умершего пациента, не конфликтуя с врачами, у родственников есть. Просто не все врачи и пациенты знают, как правильно регламентируется доступ к информации, составляющей врачебную тайну. Конституционный Суд Российской Федерации разъяснил, что врачебная тайна не ограничивает доступ к медзаписям со стороны родных и близких. В Конституционный Суд РФ обратился житель Казани, который не смог получить копию амбулаторной карты своей умершей супруги. Мужчина хотел получить медкарту жены, чтобы убедиться, что врачи назначили ей верный курс лечения. Больница ему отказала, сославшись на врачебную тайну. И вдовец написал в КС. По мнению заявителя, оспариваемая им норма неправомерно лишила его возможности получить медицинские сведения о близком человеке и препятствовала проверке деятельности медучреждения в том случае, если его супруга пострадала от врачебной ошибки. Суд отказался принимать жалобу жителя Казани к рассмотрению, однако напомнил, что в российском законодательстве уже предусмотрен порядок предоставления сведений, содержащих врачебную тайну. Например, ее можно получить по запросу органов дознания и следствия, суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством, а также по запросу органов прокуратуры в связи с осуществлением ими надзора. Признав запрет на передачу медицинских сведений о покойных третьим лицам проявлением защиты чести и достоинства, суд отметил, что полный отказ в предоставлении такой информации существенно затрагивает права родных и близких: «Медицинская информация, непосредственно касающаяся не самого гражданина, а его умерших близких, как связанная с памятью о дорогих ему людях, может представлять для него не меньшую важность, чем сведения о нем самом, а потому отказ в ее получении, особенно в тех случаях, когда наличие такой информации помогло бы внести ясность в обстоятельства их смерти, существенно затрагивает его права – как имущественные, так и личные неимущественные», – говорилось в определении Конституционного суда.

«Таким образом, если родственник умершего пациента сомневается в том, что его близкому была оказана качественная медпомощь, то ему не надо спорить с врачами, скандалить. Отказ врачей совершенно правомерен. Но для получения сведений можно обратиться в прокуратуру. Предоставление таких данных допускается по ее запросу в связи с осуществлением прокурорского надзора. Ничего не надо менять в этой норме закона, надо ее просто правильно понимать и врачам, и пациентам», – считает Иван Печерей.

По секрету всему свету

Однако ситуации, когда из врачей невозможно вытянуть информацию, составляющую врачебную тайну, встречаются столь же часто, сколь и обратные. И, как показывает практика, врачебная тайна нарушается не просто часто, а очень часто. Формально нарушением тайны является, например, беседа с пациентом при других пациентах, в присутствии медицинского персонала, который не принимает участие в лечении больного. Приоткрытая дверь кабинета, в котором ведется прием, а в это время в коридоре ждут своей очереди другие пациенты – тоже нарушение. Как правило, на такие вещи мало кто обращает внимание. Но иногда привычка не задумываться, когда, что и где говорить приводит к серьезным разногласиям между врачами и пациентами и даже к судебным тяжбам. И таких примеров немало.

Из жалобы: «У моего маленького сына ВИЧ-инфекция. Когда его госпитализировали на «скорой» с воспалением легких, то я сообщила об этом бригаде скоро помощи, считая эту информацию важной. На следующий день ко мне подошла соседка, которая работает фельдшером на той же подстанции и сказала, что она в курсе, что у моего ребенка ВИЧ. Почему бригады скорой помощи обмениваются такой информацией между собой? Требую наказать виновных в разглашении врачебной тайны».

Алексей Старченко считает, что в данном случае у женщины есть все основания обратиться в суд. Дело в том, что хотя в статье закона о врачебной тайне сказано, что предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина допустимо между при обмене информацией медицинскими организациями, но допускается это только в целях оказания медицинской помощи. «В данном случае обмен информацией между бригадами скорой не был сделан в интересах пациента. Обычная болтовня. Конечно, устанавливать это будет суд, но шансы выиграть дело, подав в суд иск о защите частной жизни и взыскать с виновных моральный ущерб – велики. Кроме того, можно попытаться привлечь виновных к дисциплинарной ответственности за нарушение норм врачебной этики. Для этого необходимо написать заявление руководителю станции скорой медицинской помощи».

В практике эксперта было немало случаев, когда пациентам удавалась наказывать виновных за разглашение врачебной тайны. В частности, похожий случай с разглашением информации о диагнозе, из-за чего пациент был вынужден поменять место жительства, привел к иску к медицинской организации, которая была вынуждена выплатить пациенту компенсацию, при этом бремя расходов легло на врача, поскольку по закону возместить расходы должен именно тот, кто разгласил врачебную тайну.

Для того, чтобы избежать таких ситуаций, эксперт советует врачам более внимательно относится к тому, что говорится даже в порядке частной беседы с коллегами. А кроме того, в каждой медицинской организации доступ к врачебной тайне должен быть отрегулирован приказом. Приказом руководителя (главного врача) медицинской организации из числа работников назначается ответственный за организацию обработки персональных данных, который контролирует, чтобы оператор и сотрудники медицинской организации соблюдали законодательство о персональных данных и требования к их защите; доведение до сведения сотрудников положений законодательства и иных актов, в т. ч. локальных актов организации, регламентирующих процесс обработки персональных данных.